Ускользающий образ русской деревни

В 17 году мы мчали из Москвы в Питер, и одна деревня запомнилась мне надолго. Заходящее солнце золотит деревья,  у черных бревенчатых домов стоят самовары, от которых идет дымок. Золотые листья на зеленой траве. 

Три года попыток снова туда доехать не были успешными. И вот январь, все тает и везде грязь (ну вы понимаете, что уже не та красивая картинка, а русская действительность). И мы едем. Деревня та, да не та. Оказывается тех, кто угощал проезжающих чаем из чудесных самоваров,  загнали в специально отведенное для торговли место. 

И тогда, видя мое разочарование, мой друг повез меня дальше и дальше. Туда, где дорог почти нет.  «Вот деревня» — сказал он мне. «Да где же? Нет ни одного дома. Это шутка?» «Смотри внимательно.» И только мы взобрались на холм, открылись первые дома. Они уже почти вросли в землю и мы пошли. Странное ощущение. «Вот следы лося, здесь смотри: волки прошли, а здесь нарыли кабаны. Вон там они любят осенью лакомиться яблоней, и уже от переработки ими съеденного повырастала поросль диких яблонь.» Пройти через которые очень трудно, эти лесные охранники хватают тебя своими цепкими и острыми лапами, не желая пускать дальше.

Какие-то дома были очень даже ничего с внешнего вида, но полностью выпотрошенные изнутри. Говорят там часто ходят разные искатели, разбирают полы, стены, кладки — ищут что-то. Ты заходишь в такой дом и ощущения очень странные. Да, люди бросили мебель, но одежда, посуда, книги, детские сапожки. Люди ушли и все это оставили… А звуки! Вы знаете, что эти дома издают звуки? Иногда казалось, что я ощущаю как печально дышит домовой и смотрит на нас из угла, как побитая собака. 

Синтоизм учит, что у любой вещи есть душа, даже у стола и стула. А у дома? В нём жили, любили, ругались, спорили, планировали, умирали и рожали… и вдруг ничего… Фантом. Через несколько десятков лет здесь останется только поле.

P. S. Так я стала собирать фотографии деревень, где я побывала. В некоторых еще живут люди, обжитые дома соседствуют с полуразрушенными.